А потом Дэйн внезапно улыбнулся, подняв руку и стирая мокрые следы, вглядываясь куда-то глубоко в меня.

— Чего ты улыбаешься? — спросила я, совсем теряясь от его взгляда, который на крохотное мгновение стал таким же теплым, как прежде.

— Выходит, там, в колодце много лет назад я все же видел твои глаза…

Я не успела ответить. В следующий миг он внезапно согнулся пополам, резко отталкивая меня, и из его широкой груди вырвался хриплый стон.

Облако Тьмы взметнулось, словно из-под земли, проникая в мужское тело сквозь кожу. Дэйн стиснул зубы, падая на колени, закрывая лицо ладонью. А потом поднял голову, взглянув на меня абсолютно незнакомым багряным взглядом, только и сумев бросить:

— Сделай это сейчас, потому что совсем скоро у тебя уже не будет времени, принцесса…

Я закрыла рот рукой, давясь в едва сдерживаемом крике. И в голове волнами отчаяния бились мысли:

«Я не смогу убить этого мужчину, будь он даже самим отцом Тьмы…»

«Я не смогу прожить без этого человека ни мгновения…»

«Мне не нужен мир, в котором будет серый дождь, но не будет его серых глаз. В котором каждую ночь в темноте будет светить сумеречная луна, но никогда я не увижу его волос того же оттенка…»

Мне ничего уже не будет нужно.

А время и вправду утекало, точно сквозь пальцы. Я видела, как сгущается Тьма, чувствовала, как ветер приобретает оттенок пепла, незримо раскручиваясь по спирали вокруг Дэйна.

Никогда прежде мне не доводилось наблюдать, как живой человек превращается в умертвие. Да и вряд ли это видел хоть кто-нибудь из ныне живущих. Но прямо сейчас становилось очевидно: именно это происходило с ректором императорской академии.

С единственным мужчиной, которого я когда-либо любила.

И с каждой секундой, что он находился под властью черного колдовства, убивающего тело и извращающего разум, во мне тоже словно что-то умирало.

Я была уверена, что высший некромант не станет простым зомби. Слишком много Тьмы было вокруг. Слишком опасными материями он умел управлять. А значит, вот-вот в паре шагов впереди проснется высшая нежить.

Злая, жестокая, полная нечеловеческого голода и ярости.

Кто именно? Дух, призрак, драугр, упивец, гуль, упырь? Или какая-то более страшная тварь, о которой я даже не слышала?

Насколько сильно сохранится в Дэйне разум? Достаточно для того, чтобы ему можно было оставить мертвое подобие жизни в память о том, кем он был прежде?

Я в этом сильно сомневалась.

Кроме того, такой исход событий меня совершенно не устраивал, а значит, не стоило терять время.

В какой-то миг слезы просохли на моих щеках. Это оказалось так просто, когда решение уже принято. Чувства будто застывают, покрываясь коркой льда. Ровно до того момента, как ты не сделаешь то, что должен.

В голове сами собой всплыли слова. Из того старого дневника с красивой девичьей обложкой, который никогда не представишь сборником самых жестоких заклятий, выведенных рукой черной богини.

Я вспомнила заклинание Тиамант.

Губы беззвучно шевелились, быстро и четко произнося буквы древнего языка. Сил почти совсем не осталось, а в венах явно было недостаточно крови, чтобы поддерживать здравость рассудка. Да и вообще, по моим расчетам, я давно должна была потерять сознание, переходя за грань.

Но в этом мире было то, что держало крепче любого заклятия. И теперь, когда я произносила раз за разом ступени тринадцатого уровня, по опустевшим артериям будто заструилась магия. И на этот раз я использовала именно тот порядок, в каком этапы колдовства описала Эделина.

Создание разумной нежити.

Я не знала, что выйдет в итоге. Но знала лишь, что готова отдать последние капли собственной жизни, чтобы все вышло именно так, как нужно.

Шесть звеньев вспыхнули в памяти, словно я читала их вчера. Шесть шагов, которые разделили мою жизнь пополам.

«Лишение живого объекта воли».

Слова я произносила быстро, но четко. Время не играло мне на руку. Губы больше не дрожали, руки сами собой сложились в усиливающий магию символ.

Сбоку кто-то испуганно вскрикнул, но мне до этого не было дела.

Как только завершился первый этап, Тьма вокруг Дэйна всколыхнулась, словно дернулось огромное сумеречное покрывало. От напряжения послышался легкий звон в ушах, когда нити магии послушно вошли в кончики моих пальцев. Будто я читала не заклятие уровня проклятых богов, а детскую считалочку.

«Активация сумеречного плетения».

Дыхание перехватило, магия проникла в легкие, заставляя задыхаться, оставляя на языке привкус тлена. Серый ветер вокруг Дэйна превратился в маленький смерч.

Теперь мне отчетливо что-то кричали. Но я не отвлекалась. Казалось, если кто-то попробует мне помешать, я придушу его голыми руками.

«Связывание анарель объекта с конструкцией будущей нежити».

Нити Тьмы прошли в вены. Отчетливо, словно я видела, как это происходит, магия заструилась во мне, занимая место исчезнувшей крови. Будто теперь, когда Даллар почти лишил меня жизни, все стало гораздо проще. Колдовство потекло по артериям, проникая сквозь мышцы, кости, сердце. Изменяя что-то внутри, но беспрекословно исполняя волю.

Никогда еще заклинания не давались так легко.

Осталось три этапа. Совсем немного.

«Сохранение разума объекта после перерождения».

«Стабилизация внешности».

«Возвращение воли нежити».

В каждое из этих звеньев я вкладывала душу. И как только прозвучало последнее слово, вихрь сумеречной магии взметнулся вокруг Дэйна, поднимая его в воздух.

Все.

Я упала на колени, бессмысленно глядя перед собой. Без страха и сожаления. Сил больше не осталось. Боль сковала каждую клетку тела.

Кажется, на последнем слове заклинания мое сердце остановилось. Я погибала или уже погибла, но мне не нужно было спасение. Нужно было только видеть его.

И глаза не закрывались. Тьма в венах удерживала меня на грани. Не об этом ли говорил Дэйн, упоминая, что некроманты способны жить дольше обычных людей?

Сердце снова медленно ударилось о клетку груди. Раз, потом другой.

В это время спина ректора выпрямилась, а позади всколыхнулся плащ, сотканный из самой Тьмы. Белые волосы сверкнули холодной сталью, терзаемые черным ветром. Кожа приобрела цвет светлого гранита.

Взошло солнце. Янтарные лучи осветили золотом все поле, прогоняя остатки заклятия. Ветер медленно затихал, оставляя вокруг полог напряженной тишины.

Дэйн распахнул руки в стороны, а потом внезапно открыл глаза, посмотрев прямо на меня. Радужки вспыхнули цветом рубиновой крови.